Нет контрреволюции и интервенции!

Кировский-ДВ История Кировского района Гражданская война

2 291

Содержание

История Кировского муниципального района — Твой район. Твоя история.

Трудные дни настали для Приморья. Вторгшись на территорию Дальнего Востока, интервенты стали фактическими хозяевами экономики края, уверенно контролировали они и политическую ситуацию, складывавшуюся на тот момент в регионе.

Опираясь на свою военную мощь (к началу 1918 года общая численность войск интервентов достигла более 150 тысяч американских, японских, английских, чехословацких, французских, китайских, румынских, польских, итальянских солдат и офицеров) интервенты захватили на Дальнем Востоке все важнейшие стратегические и экономические районы: Владивосток, Владивостокский порт, Сучанский рудник. Весной 1918 г. Интервентами был установлен жестокий контроль над Уссурийской железной дорогой. Американцы контролировали участок от Владивостока до Никольск-Уссурийского, а так же от ст. Свиягино до ст. Уссури, японцы контролировали дорогу на участках Никольск-Уссурийский - Спасск, а так же от станций Губерово до станции Карымской. Китаю достался участок от станции Уссури до станции Губерово.

Через Владивосток из США и из стран Антанты хлынул поток оружия и боеприпасов для армии Колчака, на которую империалисты возлагали тогда главную надежду, как на надежную силу борьбы против Советской власти.

Вооружая и снабжая белогвардейцев, американцы стремились, помимо политических целей, извлекать из этого прямые для себя выгоды. Они грабили оккупированные районы, выбрав основными объектами наживы угольные копи, золотые прииски. Разграбляли пароходства, порты, промышленные предприятия, воинские склады, опустошали лесоразработки, рыбные запасы. Реквизировали 12 судов Доброфлота., прибрали к рукам единственную на Дальнем Востоке радиостанцию, располагавшуюся на Русском острове, «выкачивали» как могли у белогвардейцев золотой запас России, захваченный Колчаком в августе 1918г. Из Дальневосточных портов беспрерывно шли суда с награбленным добром. Например, только за 3 месяца 1919 года американцы вывезли более 3 миллионов шкурок ценной пушнины, 14 миллионов бочек сельди.

В оккупированных районах наглые янки пытались привить населению «американский» образ жизни. Под видом содействия культурному развитию русской молодежи, американские агенты пытались привлечь ее в различные союзы и организации: «Русский скаут», клуб Маяк, открытый американским христианским союзом молодых людей. Очень активно начали действовать на территории Приморья различные религиозные секты.

Впрочем, после падения Уссурийского фронта в стане интервентов сложились не простые взаимоотношения. Японцы, как самая внушительная сила, перехватили инициативу и стали вести себя, как хозяева. Они не совещались с союзниками и не сообщали им о передвижении своих войск, пока оно не свершалось. В ответ на все замечания, сделанные представителями союзников отвечали, - «Мы оккупировали Сибирь, и имеем право делать все, что угодно». Японские солдаты и офицеры невежливо обращались с чехами, стараясь всячески их унизить. Не видя в англичанах серьёзных соперников, намекали, что им здесь делать нечего: « Чего вам здесь нужно? Когда домой?». Но наивысшее презрение они оказывали русским. Как воспоминал полковник Уорд, он не раз был свидетелем тому, как грубо, а порой и жестоко японцы обращались с русскими людьми, их избивали, сталкивали с железнодорожных платформ. На глазах Уорда японский часовой ударил в спину прикладом русского офицера, в другом случае рядовой японец в присутствии офицера избил хорошо одетую русскую женщину.

Японцы не отставали, а порой превосходили своих союзников по разбою на чужой территории. Они опустошили Владивостокский порт, разграбив его склады. Японцы скупали русские товары за бесценок и перепродавали в Японии другим союзникам для обратного ввоза в Россию. Нагло, чувствуя себя полноправными хозяевами, они вели себя и в селах, вблизи которых стояли японские гарнизоны.

Красноречиво поведение японцев в оккупированных селах характеризует обращение Гондатьевского сельского Общества, Веденской волости, Иманского уезда, в уездную управу, по поводу воровства и других бесчинств японских солдат: «Просим вторично обществом Иманскую уездную земскую управу ходатайствовать, перед кем это следует, что японские солдаты, охраняющие мосты между станциями Иман и Губерово, Уссурийской Ж. Д., наносят нахальный воровской вред, ломают замки, забирают все ценное и понравившееся, стреляют в людей в страх, дабы не мешали воровству куриц, яиц, молока, хлеба, сахару, чая, спичек, сала, ножей, кружек, и казенных вещей, которые, привезены с германского фронта и принесены красноармейцами, дробовые ружья и порох, капсюли. Это все забирали японские солдаты, кроме того, требуют вещи, которые им не нужны, а просто нравятся, раскрывают сундуки, ломая замки последних, гоняются за женщинами, требуя невозможного и позорного для русского человека, и мы дошли до крайне бедственного положения, которое не ожидали со стороны японского народа. Очень просим японское консульство прекратить насилия и нахальство со стороны японских солдат, в чем и расписуемся».

Бесчинства, творимые японцами на российской земле, вынудили военного начальника Приамурского края генерал-лейтенанта Иванова-Ринова обратиться 1 ноября 1918 года к генералу Отани с гневным письмом следующего содержания: « Ваше превосходительство! За последнее время ко мне поступает много жалоб от населения, так и от лиц воинского звания на самоуправные действия японских войск…а некоторые факты как бы принимают вполне определенную окраску игнорирования суверенных прав России с подчеркиванием того обстоятельства, что вашим войскам внушено, что этот край больше не принадлежит России… Такое мнение складывается у населения…»

Если империалисты Антанты делали ставку на режиме Колчака, Японское правительство все свои надежды возлагало на своих ставленников, атаманов Семенова и Калмыкова, которые развязали, поистине, кровавые диктаторские режимы на контролируемых ими территориях, Оказавшийся в городе Хабаровске атаман Уссурийского казачьего войска Калмыков, сделал убийства и грабежи повседневным явлением. По КВЖД Уссурийской, Амурской и Забайкальской железным дорогам курсировали печально известные калмыковские «поезда смерти», выкрашенные в желтый цвет – цвет лампасов, носимых уссурийскими казаками.

Бронепоезд «Атаман Калмыков»

Вот что о зверствах, творимых в «походных гауптвахтах» атамана, рассказывал один из его бывших узников, случайно оставшийся в живых: «Пороли бычьими плетями без счета и избитые места поливали кипятков и посыпали солью. Протыкали шомполами мягкие места тела…

Все, что могло придумать воображение садиста-калмыковца, было пущено в ход. В клетках стоял трупный запах, изрубленные части тела гноились и кишели червями…»

С сентября 1918 года по февраль 1920 г. атаман-палач только в Хабаровске замучил страшными пытками и расстрелял свыше 5 тысяч человек.

Не уступали Калмыкову и колчаковские власти: по приказу генерала С.Н.Ррозанова, сменившего летом 1919 года П.П.Иванова-Ринова, за 2 месяца во Владивостоке было расстреляно 600 человек. Всего на Дальнем Востоке от рук белогвардейцев погибло свыше 50 тысяч чел. Во Владивостоке и Никольске-Уссурийском тюрьмы, рассчитанные на 500 человек, были забиты до 3-5 тысяч узников, содержавшихся в нечеловеческих условиях.

Сохранилось красноречивое высказывание о колчаковском режиме командующего в 1918-1919 годах американским экспедиционным корпусом на Дальнем Востоке генерала Вильяма Гревса: «Я сомневаюсь, что бы можно было указать за последнее пятидесятилетие какую-либо страну в мире, где убийство могло бы совершаться с такой легкостью и с наименьшей боязнью ответственности, как в Сибири во время правления адмирала Колчака».

Режим неприкрытой военной буржуазной диктатуры, осуществлявшейся Колчаком и его ставленниками при активной поддержке интервентов, углубляющаяся хозяйственная разруха, рост безработицы, понижение реальной заработной платы рабочих, невообразимые грабительские налоги и прочие поборы с крестьян и рабочих, голод в городах и многих селах, преследования за сочувствие большевикам, и особенно развернувшаяся в первых числах декабря 1918 года и продолжавшаяся беспрерывно в 1919 г. мобилизация в колчаковскую армию, заставили жителей Приморья подняться на путь активного сопротивления колчаковскому режиму и интервентской оккупации.

В городах начало активизироваться забастовочное движение и саботаж на промышленных предприятиях. Например, рабочие типографий города Владивостока с целью препятствия выпуска белогвардейских газет преднамеренно путали шрифты, искажали текст, затягивали набор. Подобные действия типографских рабочих заставили Верховного уполномоченного на Дальнем Востоке генерала Хорвата обратиться с просьбой к настоятелю Шмаковского монастыря, в котором была своя, современнейшая по тем годам типография: «Ко мне обратилась редакция газеты «Приморская жизнь», издающейся во Владивостоке. Прошу не отказать в Вашем благословении отпустить в город для работы братьев наборщиков, по возможности 14 человек. Братья наборщики будут помещены с удобствами и изолированы от мирских людей».

Весной 1919 года в таежных районах Приморья из бывших бойцов Уссурийского фронта, владивостокских подпольщиков и крестьян ближайших деревень, начали создаваться первые партизанские отряды, которые в отличие от отрядов самообороны, стихийно возникших осенью 1918 года на различных территориях Приморья (в том числе в Спасском и Иманском районах), заявили о себе, как реальная сила в борьбе с белогвардейцами и интервентами.

Еще 21 декабря 1918 года большевики провели совещание представителей партизанских отрядов Сучанской, Цемухинской и Майхинской долин. Партизаны избрали повстанческий штаб по руководству вооруженной борьбой. Штаб установил связь с Владивостоком, Ольгой, Никольск-Уссурийском, Иманом. Он стал фактически первым штабом партизанских отрядов Приморья.

Базой развертывание партизанского движения стал Ольгинский уезд, в котором в силу удаленности от центральной железнодорожной магистрали и основных центров сосредоточения интервентов, весь период интервенции и гражданской войны продолжали свою деятельность Советы.

В феврале 1919 года сучанские партизаны обратились к населению края с призывом «помочь Советской стране свергнуть «палача-Колчака». Этот призыв нашел горячую поддержку. Февраль – март 1919 года отмечен в Приморье подъемом партизанского движения. В результате восстания на Тетюхинском руднике 22 февраля в течение нескольких суток рудник и побережье Ольгинского уезда были освобождены от власти колчаковцев и интервентов.

В конце марта 1919 года в селе Фроловка, Ольгинского уезда, состоялся съезд командиров партизанских отрядов, который избрал Временный военно-революционный штаб партизанских отрядов, координировавший в последствии действия всех отрядов юга Приморья. Для активизации партизанской деятельности в уездах, прилегающих к линии железной дороги, штабом были направлены в центральные районы Приморья отряды под командованием Певзнера, Туманова, Ширямова и др.

К 1 мая 1919 года на значительной территории Ольгинского уезда и части соседних волостей Никольск-Уссурийского и Иманского уездов колчаковская власть была свергнута и восстановлены Советы. Но большая часть Приморья и Приамурья томилась под гнетом интервентов и озверевшей атаманщины.

Продолжение:
Таежная армия