Уссурийский фронт

31 июля Краснознаменный Дальневосточный военный округ традиционно отмечает день своего рождения. И мало кому из дальневосточников известно, что этот праздник защитников дальневосточных рубежей нашей Родины связан с событиями 90-летней давности, произошедшими на территории Кировского района.

После произошедшего во Владивостоке 29 июня 1918 года вооруженного выступления частей чехословацкого корпуса отряды красной гвардии с боями отступили до Никольска-Уссурийского, в районе которого к белочехам присоединились белоказачьи части атамана Калмыкова, до той поры девствовавшиев районе Гродеково. Никольск-Уссурийский удержать не удалось и после трех дней ожесточенных боев красным частям пришлось отойти к городу Спасску-Приморскому. После чего был образован Уссурийский фронт, который возглавил прибывший из Хабаровска Владимир Сакович, бывший штабс-капитан российской императорской армии, а на тот момент, член военного Совета Дальсовнаркома.

 В район новых оборонительных позиций на Хвалынских высотах начали прибывать отряды красной гвардии из Хабаровска, Благовещенска. Активно шла запись в добровольцы в волостях северного Приморья. Из села Успенка (ныне п. Кировский) на фронт ушел отряд под командованием бывшего фронтовика Александрова численностью около ста бойцов.

 В результате трехдневных боев за Хвалынских высоты красные отбили все атаки противника, но по стратегическим соображениям им снова пришлось отступить.

 После 20 июля 1918 года отряды красной гвардии расположились на более выгодных позициях в районе станции Уссури и поселка Медведицкий (станция Уссури — ныне станция Лесозаводск, а главная улица бывшего казачьего поселка Медведевский — сейчас улица 9 января Лесозаводска).

 Вот, что писал о событиях того периода командующий фронтом В.Сакович: «Новые позиции, занятые нами на правом берегу широкой и быстротечной Уссури, были весьма выгодны. Река на протяжении восьми верст текла перпендикулярно железной дороге, а далее на восточной стороне, у левого нашего фланга, круто поворачивала к югу… Наш берег гористый, покрытый рощами и селениями. Местность по другую сторону — громадные болота, простирающиеся на пятнадцать верст перед нашим фронтом до впереди лежащих Каульских высот. Эти высоты тянулись цепью от разъезда Кауль до реки Уссури, несколько не доходя до нее. За ними опять простирались на много верст еле проходимые кочковатые болота без единого куста. Я умышленно не занимал передовыми частями Каульские высоты, предвидя, как трудно будет отступать в случае неудачи под губительным огнем по этим ужасным кочковатым болотам. Эту честь я предоставил противнику. К сожалению ст. Уссури и казачья станица Донская располагались на левом берегу реки. Приходилось выставлять перед ними значительные заслоны для охранения железнодорожного моста через Уссури, так как масса военного груза находилась в поездах».
 Основные силы фронта расположились на высоте правого берега Уссури, в районе железнодорожного моста. Попытки противника прорваться к нему или обойти позиции потерпели неудачу. На фронте наступило временное затишье.

 Полевой штаб фронта, возглавляемый заместителем председателя Дальсовнаркома Григорием Кальмановичем находился в г. Имане. Там же разместился мобилизационный отдел под руководством М. Рабизо, формировавший из прибывающих добровольцев новые отряды. Мобилизационным отделом был так же сформирован отдельный батальон из старых фронтовиков, отличающихся большим знанием военного дела. Из членов ВКП (б) и активистов были организованы специальные мобилизационные отряды, занимавшиеся формированием в селах уезда групп добровольцев с последующей отправкой их на формирование и обучение в Иман.

 Очень хорошо себя проявил в этот период начальник передвижения войск А. К. Чумак. Его распорядительность, железная энергия и знание дела помогли в труднейших условиях обслуживать фронт.

 Командование правым флангом фронта было поручено Гавриилу Шевченко, левым — бывшему учителю, командиру Хабаровского батальона Алексею Флегонтову. Центром командовал бывший солдат, председатель Никольск-Уссурийского Совета солдатских депутатов Владимир Зубарев. Полевой политотдел штаба фронта возглавил комиссар фронта, член Дальсовнаркома М. И. Тайшин. Остальной состав штаба фронта выглядел так: отдел боевого снабжения — Г. С. Драгошевский, руководитель чрезвычайной следственной комиссии по борьбе с контрреволюцией — А. С. Беликов, начальник продовольственного снабжения фронта — Данилов-Федоровский, начальник связи — Циок, военный комиссар фронта Дионисий Антонович Носок-Турский, начальник разведки М. Цупик. Была так же налажена санитарная служба фронта: главный врач фронта Гинстон, начальник санитарного поезда врач Львов, перевязочные отряды под руководством врачей Л. Д. Гелен и О. Д. Соловьевой, фельдшера Якова Минеева.

 Практически не выезжал с места боев, прибывший на фронт еще 12 июля председатель Дальсовнаркома Александр Краснощеков, он проводил в пребывающих на фронт красногвардейских частях митинги и собрания по разъяснению текущей обстановки. Для агитационных целей был оборудован специальный поезд, в котором роль агитаторов выполняли бывшие учителя. Активно работало бюро печати Дальсовнаркома, возглавляемое А. Н. Геласимовой.

 На Уссурийской железной дороге был создан ревком, во главе с техником И.Стручковым и учителем П. А. Яньковым, задачей ревкома была организация охраны и бесперебойной перевозки военных грузов и войск на Уссурийский фронт из Хабаровска и Благовещенска.

 По призыву Дальсовнаркома и Штаба фронта на фронт прибыло много уссурийских казаков со своими лошадьми и оружием. Из них была сформирована конная бригада (4 сотни), вооруженная шашками, пиками и карабинами. Во главе казаков были поставлены казаки Я. В. Подойницын и. С. Скударный. Комиссар бригады член Дальсовнаркома Г. С. Медведев. Красные чехословацкие отряды, хорошо зарекомендовавшие себя на Гродековском фронте и в боях за Никольск-Уссурийский, были сведены в две стрелковые роты (1 тысяча бойцов) под командованием бывшего майора австро-венгерской армии Вацлава Мировского.

 Фронт получил пополнение в виде пришедшего из Благовещенска отряда Амурской флотилии в составе 90 человек с орудиями и пулеметами; коммунистического отряда из Амурской области; отряда в 400 человек анархиста Пережегина со станции Могочи. Всего из Амурской области по призыву Амурского комитета большевиков на Уссурийский фронт выехало 3 тысячи бойцов со своим оружием и продовольствием. Их Хабаровска на фронт прибыл Интернациональный отряд, в количестве 750 штыков и сабель, состоящий из русских, сербов, латышей, венгров, китайцев под командованием бывшего сербского морского фельдшера Караича («Стеньки Разина»), (начальник штаба Коваль). Из Имана подошли 2-й Иманский батальон А.Пономарева и отряд А. Татаринцева.

 Как вспоминал В. Сакович, некоторые отряды, отличавшиеся налетом анархизма, пришедшие со своими орудиями, пулеметами и прочим военным имуществом «…имели склонность удерживать у себя возможно больше пулеметов, кухонь, тогда как у соседних отрядов их вообще не было. Все это пришлось сгладить, подравнять, взять на учет. Все отряды реорганизовывались в роты, батальоны, снабжались равномерно вооружением, кухнями и обозами».

 Находящаяся в районе манна флотилия речных судов под командованием лейтенанта В. Радыгина была усилена присланными в район боев из Хабаровска и Благовещенска для связи и снабжения фронта судами, и представляла теперь внушительную группировку: броненосные канонерки «Бурят», «Монгол», «Смерч», посыльное судно бронекатер «Копье» и 9 вспомогательных судов («Адмирал Макаров», «Линевич», «Василий» и др.).

 Из Благовещенска, Хабаровска и крепости Николаевска-на-Амуре на фронт доставлялись старые трех — четырехдюймовые орудия образца 1877 года, а также шестидюймовые пушки, весившие 190 пудов. Они хотя и устарели от малой скорострельности, но, обладая сравнительно большой дальнобойностью (8,5 версты) и крупным калибром и будучи в большем числе могли наносить ощутимые поражения противнику. Несомненным преимуществом было и то, что к орудиям было много снарядов. Тяжелые шестидюймовые пушки были водружены рабочими Хабаровского арсенала и рабочими депо Амурской и Уссурийской железных дорог на американские металлические платформы, закреплены компрессорами — получились броневики. Они формировались под командой Е.Ярошенко, А.Коваля. Впоследствии огонь этих орудий вводил в заблуждение противника: тяжелые гулко рвущиеся снаряды, выпускаемые из них, поднимали большие столбы земли, подавляя психику белочехов, которые принимали пушки красных за 11-милиметровые орудия, якобы присланные из Германии.

 Центральный комитет Амурской флотилии по распоряжению Дальневосточного краевого штаба приступил к формированию 2-х бронепоездов, для которых решено было снять вооружение с канонерской лодки «Монгол». Команда канонерской лодки (двадцать человек) «не желая отдавать оружие в чужие руки», в полном составе перешла на бронепоезд.
«Монгол» перешел к арсенальской ветке в Хабаровске, куда подогнали две угольные металлические платформы. На каждую платформу поставили по одному 75-мм орудию и по два пулемета. Сюда же доставили два паровоза и две теплушки. Бронирование платформ было выполнено в виде вторых бортов из досок, с заполнением межбортового пространства речной галькой.

 В состав дивизиона входили также ручные дрезины, закрытые листовым железом, названные «Черепахами».
 Со всех интендантских складов на фронт доставлялись пулеметы, винтовки, и даже охотничьи берданки.

 Со времени первых боев на фронте численность его бойцов от 3 тысяч возросла до 8 — 10 тысяч штыков и сабель, а к концу июля она уже составляла 14 тысяч красноармейцев при 20 орудиях и 4 бронепоездах. Две трети численности состава бойцов составляли крестьяне и казаки.
 

 Из прибывших на фронт разрозненных частей были сформированы 1-й и 2-й Хабаровские, Владивостокский, Спасский, Благовещенский, Иманский батальоны.

 Новый главнокомандующий сумел неплохо организовать оборону. Саковичу удалось провести удачный маневр, перегруппировав силы фронта. И хотя станица Донская и станция Уссури, занятые красными, были на левом берегу, но правый высокий и лесистый берег давал Красной армии неоспоримое преимущество. Простиравшаяся на юг 15-верстная заболоченная низина в условиях предстоящего половодья могла служить серьезным препятствием продвижению войск. Учтя то, что Уссури, вследствие разлива, трудна для переправы противнику, Сакович рискнул ввести его в заблуждение численностью противостоящих ему сил. Он стал разбрасывать армию, по мере её пополнения, на значительном протяжении по крутым берегам реки. Всю артиллерию фронта, включая трехдюймовые скорострельные полевые пушки и две 42-милимитровые гаубицы, расставил скрытно в разных местах. Артиллерии, которая к тому времени была доведена до 80 орудий, командующий фронтом придавал особое значение, так как она могла основательно действовать на психику противника. Для этого несколько батарей были расставлены на изломе реки, параллельно железной дороге, чтобы при подходе неприятельских броневиков можно было их обстреливать во фланг на значительном протяжении. (В последствии стало ясно, что маневр Саковича удался: противник ошибочно исчислял войска Уссурийского фронта в 50 тысяч — более чем втрое больше реального количества).

 Сакович предполагая, что белочехи не рискнут повести наступление на позиции красных в лоб, ожидал их обходного маневра. Наиболее возможным из путей обхода могла по его предположению могла быть ночная переправа через реку у Шмаковского монастыря и дальнейшее движение по хребтам сопок в дальний обход к Иману. Избегая такого развития событий, командующий фронтом заблаговременно выслал кавалерийскую разведку под командой Скударного к ожидаемому месту переправы.

 Предположения Саковича подтвердились. В 20-х числах июля белочехи переправились через Уссури и попытались закрепиться на высотах у села Глазовка, но, получив отпор от красных казаков, заняли позиции на Каульских высотах и на сопках, прилегающих к Шмаковскому монастырю, расположенных на левом берегу.

 Все дальнейшие попытки чехословаков и белых, засевших в этом районе с артиллерией, осуществить переправу и обойти красных увенчались неудачами, так же как не привели ни к чему их попытки бомбардировать фронтальные позиции. «Но артиллерийская канонада врага вызывала немалое смятение в нашем центре,- вспоминал Сакович, — на железнодорожных путях, где у нас сосредоточились поезда с военными грузами…».

 На время обстановка стабилизировалась. Для того чтобы выяснить стратегическую ситуацию председатель Дальсовнаркома А.Краснощеков вместе с главкомом В.Саковичем, командующим центральной группой Владимиром Зубаревым и разведчиками выехал на бронепоезде к Каульским высотам. По данным разведки эти невысокие сопки, господствовавшие над линией железной дороги, к этому времени были сильно укреплены: окопы нормального профиля, пулеметные и орудийные гнезда.

 На подходе к высотам в 4 верстах от своего фронта бронепоезд с Краснощековым и Саковичем подорвался на мине. Взрывом искорежило паровоз, один боец был убит, группа командиров вылетела с высокого броневика на землю. Тут же с чехословацких броневиков, находившихся на ст. Шмаковка противник открыл по составу сильный орудийный огонь. Как вспоминал Сакович, председателю Дальсовнаркома, командующему фронтом и их подчиненным пришлось бежать несколько верст до разъезда: «…чехи засыпали нас снарядами, но не догадались выслать вдогонку кавалеристов…». На разъезде Кауль командующий фронтом затребовал по телефону поезд для возвращения.

 Брать сильно укрепленные высоты прямой атакой в лоб по болотистой, кочковатой местности было очень затруднительно, и командование фронта, исходя из природных условий и сложившейся обстановки, разработало не плохой план решительного контрнаступления. Армия после реорганизации была поделена на группы. Согласно отданной Саковичем диспозиции, левой обходной колоне (2 батальона, располагавшиеся в районе сел Кабарга и Тараща, в составе 3 тысяч бойцов, 8 полевых скорострельных пушек, 16 пулеметов, командующий А. К. Флегонтов) ставилась задача — форсировать реку Уссури, пройти её левым берегом, захватив при этом контролирующие довольно большую территорию высоты Шмаковского монастыря, зайти глубоко в тыл Каульской позиции противника, и угрожать охватом его правого фланга, устрашая артиллерийским огнем. В случае успеха двигаться на юг, занимая населенные пункты и продолжая угрожать его правому флангу. В распоряжении колонны находилась конная бригада казаков Медведева и Скударного, Хабаровский интернациональный отряд Караича, 4-й Хабаровский отдельный батальон Шевчука.

 Центральная группа во главе с В. Зубаревым и С. Гуровым крепила оборону правого берега Уссури. Для наступления на занятые белочехами Каульские высоты выделялся отряд силой в 4000 человек при 8-ми скорострельных пушках и 4-х полевых мортирах под командованием Урбановича. Отряд должен был в ночь на 1 августа скрытно пройти по правому берегу Уссури к деревне Тихменево, расположенной на линии Каульских высот, и оттуда повести фланговое наступление. Одновременно по линии железной дороги поведут наступление 6 броневиков с отрядом пехоты (группа Никитина).

 Наступательные действия были назначены на 31 июля. Отряд Флегонтова, в составе двух батальонов, направленный в район деревень Кабарга и Тараща, на рассвете неожиданно столкнулся с белочехами, скрытно переправившимися через Уссури с помощью монахов Шмаковского монастыря. Выдала их собственная разведка, которая натолкнулась на шедший в авангарде 4-й Хабаровский батальон. Вот как об этом вспоминал бывший командующий этим батальоном И. П. Шевчук: «Шли напряженно и тихо. Приказываю ускорить шаг…
Из-за сопок показалась деревня. Это Глазовка. Шмаковский монастырь — в десяти километрах, на противоположном берегу реки. Узнал у крестьян, что паром для переправы находится в пяти километрах выше монастыря (у Тихменево). Впереди раскинулся покрытый лесом десятиверстный горный хребет. С артиллерией дальше двигаться не возможно. Надо найти переправочные средства. Посылаю разведку в деревню Тихменево. Через час доносят: чехи переправились на правый берег, и обходят наш правый фланг.

 Было ясно: надо немедленно ликвидировать противника, идущего в обход. Находиться у подошвы горы под пятой неприятеля было слишком рискованно, и мы решили овладеть горным хребтом. Собрал совещание начальствующего состава, решил артиллерию оставить в Глазовке, пулеметы взять на вьюки, пройти хребет по горной тропинке.

 Бойцы не спрашивают меня, какие силы у противника, а интересуются только одним — где, далеко ли находится он, когда будем бить чехов.

 Проводник вел нас через седловину хребта по тропе, заросшей колючим репейником и густой высокой травой. Шли, соблюдая меры предосторожности: разведка, дозоры, конная застава батальона Караича. Следовали на сокращенной дистанции.

 Колючая трава царапает руки, лицо. Извилистая тропинка то подымается вверх, то опускается в котловину. Колонна растянулась. Я прислушиваюсь к каждому шороху впереди. Прошли километра три. Вдруг слышу раздавшуюся внезапно орудийную стрельбу и треск пулеметов. Я догадался, что чехи наступали на нас, но разошлись со своим авангардом и вступили в бой с главной колонной. Подаю команду:
 -Направо развернись! К бою!

 Тороплюсь развернуться в боевой порядок и быстрее занять хребет, отрезать противнику путь отступления. Иначе в большом густом лесу можно растерять людей. Высылаю вперед разведку. Она идет шагах в пятнадцати от меня, сзади за мной движутся цепи бойцов, ломая ногами густой репейник. Чтобы люди не растерялись и знали направление, громко даю команду:
 -За мной! Вперед! Прямо!

 Слова команды услышали чехи. Им показалось, что вся тайга заполнена войсками.
 Послышался топот, испуганные крики людей. Я вскочил на хребет. Чехи бросились бежать, протаптывая для нас дорогу. Послал разведку в Глазовку узнать, в чем дело, каковы результаты боя. Разведка нашла в Глазовке командира оставленной батареи, который, увидев, что, чехи повели наступление, отстреливался картечью. Чехи, когда услышали у себя в тылу команды, подумали, что их отрезают, и пустились бежать.

 Посылаю вторую разведку для розыска главной колоны противника. Её нашли в шести километрах от Глазовки. Оказывается, комбат, услышав артиллерийскую, пулемётную и ружейную стрельбу справа от своего батальона, вообразил, что на него идет, по крайней мере, дивизия красных, и отступил, забыв об авангарде и батарее, оставленной у Глазовки.

 Я ждал часа три, до восстановления связи. Неповоротливость в тот день дорого стоила нам. Мы упустили момент, чтобы целиком взять чешский отряд.

 Наконец батальон Караича появился. Я с авангардом снова двинулся по тропинке через перевал. Чехи зная, что их будут преследовать, засели в котловине на самой верхушке хребта. Подпустив нас метров на сто, они открыли сильный пулеметный огонь. Захватить их теперь было трудно».

 Вот как вспоминал об этом командующий левой группой Флегонтов: «По выстрелам, которые раздавались в различных местах, и по тому числу людей, которое нам удалось выяснить, у неприятеля было не меньше полка пехоты и несколько пулеметов. У нас же всего было два батальона и конная разведка красных казаков.

 Подойдя вплотную к скалам и обезопасив себя тем самым, мы с Шевчуком решили хитростью взять скалы. Уговорились, что я и Шевчук будем командовать будто бы полками, т. е. подавать команду: «полк!», наши ротные — команду: «батальон!», а взводные: «рота!».

 Вспоминает Шевчук: «Быстро созревает план. Даю приказание командиру роты Молчанову рассыпаться в цепь и оставаться на месте, поддерживая редкий огонь. Это для того, чтобы создать впечатление у противника, будто весь батальон находится на месте. Пушкину приказал пройти под откосом хребта справа, а Старкову обойти хребет слева и внезапно, без единого выстрела броситься со своими ротами в атаку с тыла. Все одновременно отправились выполнять трудную задачу.

 Вскоре наши части оцепили котловину на верхушке хребта и с криком „ура!" обрушились на чехов. Грузчики, как кошки карабкались по скалам, выбивали штыками чехов, которые кубарем покатились под откос к реке, оставив два пулемета, много винтовок, патронов, убитых и раненных.

 Застигнутый врасплох противник в панике бежал к парому. Мы установили два станковых пулемёта, и окрыли огонь. Чехи оказались в безвыходном положении и бросились вплавь по Уссури…».

 Спасаясь от преследования, чехи, сожгли переправу, и, переправившись через Уссури, оставили паром на левом берегу, после чего перерубили его канаты.

 Приближалась ночь, и отряд Флегонтова не смог развить успех: необходимо было найти средства для переправы через разлившуюся после проливных дождей реку, да и бойцы были измотаны боем и долгим переходом. Была дана команда расположиться на ночлег. К этому времени Штаб фронта прислал для подкрепления левофланговой группы эскадрон красных казаков и два батальона пехоты.

 Группа добровольцев: казаки под командованием Якова Подойницына и комиссара Георгия Медведева, а так же рота интернационалистов из батальона Караича, поздней ночью форсировав реку, без шума захватила паром через Уссури, и повела наступление на спящий монастырский поселок. За ними последовали остальные, используя для переправы собранные тут же по всем окрестным деревням лодки, связанные из бревен плоты, а также несколько находившихся в Глазовке стареньких катеров, присланных накануне со станицы Медведевская. Кавалерия пустилась вплавь, а пехота переправлялась, держась за хвосты лошадей.

 Переправа прошла беспрепятственно. Застигнутый врасплох противник, не ожидавший ночного боя, уже после того, как бой завязался в самом монастыре, обрушил с высот на переправу шквал огня.

 Вот как об этом бое вспоминал один из бывших бойцов Уссурийского фронта, находившийся в основной колонне сводного отряда: «На исходе июльский день, жара. На окраине села Медведицкое выстроились роты Хабаровского и Спасского батальонов Уссурийского фронта. Бойцы вооружены винтовками, гранатами, стоят две подводы с пулеметами, санитарный фургон, возле которого суетится неутомимая Шура Дуневская (впоследствии жена Флеготова). Роты обходит командующий фронтом В. В. Сакович в сопровождении, возглавляющего сводный отряд А. К. Флегонтова. Короткая напутственная речь командующего. Нужно сбить противника, закрепившегося на высотах, прилегающих к Шмаковскому монастырю. Завтра общее наступление по всему фронту.
„Шагом марш", — послышалась впереди команда. Село осталось позади.

 Красноармейцы уходят с некоторым облегчением. Все же лучше наступать, чем сидеть в обороне под непрерывным обстрелом с неприятельского бронепоезда, курсирующего между ст. Уссури и разъездом Кауль.

 Вдоль колонны на рысях прошел взвод казаков — красногвардейцев под командованием Я. Подойницина, в воздухе долго стояла пыль и запах конского пота.

 Солнце склонилось к горизонту. В воздухе словно повисла тревога.

 Завтра будет бой. Об этом напоминало все. Тяжело шагали бойцы по выбоинам проселочной дороги. Шли молча. Надвигалась ночь. Нет-нет, да и звякнет оружие. Позади санитарная повозка. На повороте в колонну влилась повозка с боеприпасами и орудийная батарея под командой И. Хаврука и Г. Подлесского. „Соблюдать тишину", — передал связной. В лесу уже стояла ночь. Объявлен привал. Красногвардейцы располагаются в лощине. Короткий отдых и снова вперед.

 Часов около двух колонны выходят из леса и спускаются в равнину. Справа — река Уссури, от нее тянет прохладой, слева — сопки. Небо посветлело. По колонне пробежала волна беспокойства. Связной сообщил, что конники-красногвардейцы без шума захватили паром. Быстрая переправа.

 Впереди раздается несколько выстрелов и крики команд. Некоторое замешательство, колонна останавливается, но ее уже подгоняют резкие слова команды: „Вперед, вперед!". „Это Флегонтов",- облегченно вздыхают бойцы.

 Колонна идет ускоренным маршем. Впереди наткнулись на какие-то патрули. Снова вспыхивает перестрелка, но уже более ожесточенная. Роты сворачивают на узкие улицы монастырского поселка, разворачиваются вправо и влево, в цепь. Далеко впереди видны разноцветные огоньки. Это Хабаровский батальон Шевчука ввязался в бой, слышны крики „ура!". Пули низко летят над головой. Поселок кончается. Заросли кустарников. Наконец белые и чехи. На них русская военная форма. Бойцы уже добрались до окопов белых и бросаются на штурм. Прорыв в линии укрепления расширяется. Из окопов по всему склону вылезают белогвардейцы и в панике бегут в направлении на Успенку.

 Красногвардейцы занимают окопы, поворачивают отбитые у врага орудия. Теперь они под обстрелом будут держать подступы к Шмаковскому монастырю с юга. У бойцов радостно блестят глаза. Началось изгнание врага. Противник в панике бежит. Комиссар Г. Медведев поздравляет бойцов».
 Не смотря на наступательный порыв красных, белочехи сумели оторваться от преследования и занять новые позиции на высотах около Успенки. Здесь им на помощь пришел отряд атамана Калмыкова.
   

Понравился ли вам этот материал?